Казалось бы, деньги есть – можешь обеспечить себе любые условия проживания хоть на свободе, хоть за решеткой, а если при этом ты еще и известная личность…
К примеру, в Австрии для VIPов оборудована отдельная тюрьма повышенного комфорта. Такое себе невысокое строение с бассейном, спортивным залом, кинотеатром, теннисным кортом и даже игровыми автоматами – лучше любого украинского санатория. А есть ли у нас в стране места лишения свободы для сильных мира сего? «Скажите, есть ли в Украине камеры повышенного комфорта, то есть камеры для важных персон?» – с таким вопросом обратилась я к Николаю Ильтяю, первому заместителю руководителя Госдепартамента исполнения наказаний. «Нет! Перед законом все равны! В том числе и в местах лишения свободы», – ответил г-н Ильтяй, явно уставший от подобных вопросов.
На этом наш разговор с департаментом на время отложился.
Вторым собеседником стал парень 23 лет, который полгода просидел в Лукьяновском СИЗО, пока не был оправдан судом и выпущен на свободу (имя собеседника по его просьбе не называем). Он поведал нам, что сидел в камере так называемого повышенного комфорта, за которую ежемесячно платил по сто долларов. Деньги переводил на счет тюрьмы как материальную помощь. Всего в СИЗО на 2008 год – восемь подобных камер. «Платники», выложив требуемую сумму, имеют возможность ходить в душ два раза в неделю и находиться в камерах «улучшенной планировки»: стены в них окрашены в светлые тона, есть отдельный туалет, обложенный плиткой, приличный, то бишь неразбитый унитаз, плюс телевизор и холодильник.
Через две недели после повторного звонка и письма в Госдепартамент мы таки получили разрешение посетить Лукьяновский СИЗО. Экскурсию для нас на следующий же день провел сам начальник следственного изолятора – Александр Балдук.
Тюрьма-музей от Тимошенко– Вы не могли бы показать камеру, где сидела Юлия Тимошенко? Интернет кишит информацией, что там хотят открыть музей.
– Честно говоря, я ничего о музее в следственном изоляторе не знаю. А вот и камера Юлии Владимировны!
Александр здоровается за руку с заключенными из хозяйственного корпуса и гостеприимно указывает на камеру № 242 – первую от входа в женское отделение тюрьмы. Заглядывает в глазок и открывает дверь, приветствуя двух девушек, занимающих бывшую камеру нынешнего премьера Украины. Надо признаться, комнатушка эта хоть и маленькая, но ухоженная и светлая: на противоположной от входа стене висит огромная икона, на столике стоит еще одна, подоконник заставлен цветами, подушки и шторы обшиты рюшами. На столе – сырная и колбасная нарезка, сметана, рогалики и булочки.
Рудьковский и кашки быстрого приготовленияПокинув место заточения премьерши, мы последовали в медицинский корпус СИЗО. Начальник подвел меня к металлической двери с надписью «Палата 259»: «Вот тут лежал Николай Рудьковский, правда, сейчас на его месте другой заключенный». Г-н Балдук, как и в первый раз, заглянул в глазок наблюдения, после чего отворил дверь. В салатово-белой комнатушке лежало двое мужчин, один из которых был сокамерником Рудьковского. Заключенный рассказал, что «политик не был разговорчивым, за руку не здоровался, но «доброе утро» говорил. Тюремную еду не ел, питался, как правило, кашами и супами быстрого приготовления, которые ему передавали со свободы». Также сосед Рудьковского по палате-камере признался, что никаких признаков болезни у политика не заметил: «По-моему, на спине у него был прыщик, только и всего».
– Николая Рудьковского лечили медикаментами, которые ему врачи из «Бориса» назначили, пару раз его вывозили в ту же клинику для сдачи анализов. Но выглядел он вполне здоровым, – поделился с нами информацией начальник СИЗО.
Благотворительные взносы и автомобиль от Колесникова– Говорят, в СИЗО есть камеры, за которые нужно платить по сто долларов в месяц. (Осмотрев местные «достопримечательности», начала я разговор о взятках с г-ном Балдуком.)
– Честно говоря, я об этом ничего не знаю. Конечно, и у нас могут быть сотрудники, которые взятки берут, – никто от этого не застрахован.
– Мне сказали, что деньги перечисляются на счет СИЗО в качестве благотворительного взноса.
– Да, есть у нас такое, – он вытащил из папки два листа бумаги и передал мне. На них был список фамилий, напротив каждой цифра – от 20 до 2 500 и внизу второй страницы подбита общая сумма – 61 397. – В самом конце стоит общая сумма благотворительных пожертвований за предыдущий квартал, – объяснил начальник. – Эти деньги мы используем для ремонта СИЗО, улучшаем питание заключенных и вообще условия их жизни…
– Говорят, будто Юлия Тимошенко, выйдя из СИЗО, подарила изолятору 20 телевизоров.
– Нет, это неправда.
– А Рудьковский пожертвования делал?
– Нет. Нам Колесников после освобождения подарил автомобиль для хознужд. Ну, может, и Рудьковский что-то подарит…
P. S. Уже завершая беседу, Балдук сказал примечательную фразу: «Не думаю, что в стране, где процветает коррупция, сотрудники тюрьмы – при зарплате в 1000–1500 грн и непристижности профессии – остаются честными во всем…»
Настя БратковаЖУРНАЛ
«ПУБЛИЧНЫЕ ЛЮДИ»июнь №6 2008
